Кай Закриссон и Сверр Лиликвист
— Кай Закриссон: В свое время мы были в определенном роде лыжниками-путешественниками, слонялись по Америке. Я и Сверр стоим на лыжах всю жизнь. Уже в детстве, когда мне было лет 7, я решил, что, когда вырасту, буду профессиональным лыжником. С тех пор посвящал лыжам все свободное время. Ребенком занимался в горнолыжном клубе в родном городке Раттвик. Моим тренером была мама, в 60-е она входила в сборную Швецию. Мы тренировали слалом, гигантский слалом, скоростной спуск.— Тебе тогда было 7 лет?
К.З.: Нет, я начал заниматься с 3 лет. Зимой мы всей семьей ездили на машине в Австрию, чтобы кататься там. Каждые выходные проходили какие-нибудь соревнования. Через какое-то время я начал заниматься в лыжной академии, это был более серьезный уровень. Тренировки два раза в день, подготовка лыж. Но потом классические, рейсинговые, дисциплины начали надоедать нам. Мы со Сверром поехали в Штаты, чтобы участвовать в профессиональном туре Pro Ski Tour. Соревновались в нем три года. Началось все с того, что в 1996 г. мы прилетели в Чикаго, купили старый мини-вэн «Шевроле» Chevy-Van и каждую зиму мотались с одного побережья на другое, с одного курорта на другой.
— Что это был за про-тур?
К.З.: Это была серия соревнований по дуал-слалому. Две параллельных трассы, два райдера одновременно выходят на старт. На трассе есть места для прыжков. Состязания проходили каждые выходные и все время в новом месте. Тур охватывал всю территорию США: Калифорнию, Юту, Колорадо, Вайоминг.
— А как можно было стать участником этого тура?
К.З.: Надо было заплатить вступительный взнос. Это было очень прикольное и веселое время. На нашем вэне мы объездили все Штаты, побывали везде. В воскресенье у нас были соревнования, в понедельник мы грузили лыжи, запрыгивали в автомобиль и отправлялись, например, из Бостона (Восточное побережье) в Сан-Франциско (Западное побережье), чтобы в следующее воскресенье снова выйти на старт. В это же время мы начали делать свои фирменные шапки (сейчас у нас есть целая компания по производству одежды — KASK). Знаешь, в долгой дороге у тебя полно времени и особо нечем заняться, вот мы и стали делать головные уборы, прямо в микроавтобусе.
— Вы что, нх сами вязали, своими руками?
К.З.: Да. Придумывали всякие цветовые решения, различные варианты дизайна. Так и появилась наша компания. Мы делали шапки для друзей и постепенно стали получать все больше и больше заказов.
— Почему вы назвали компанию KASK?
К.З.: По-шведски это шапочка. И это короткое и прикольное слово. Еще у него есть другое значение. Если в кофе налить водку, получившийся напиток мы называем «каск». Все это наше «предприятие» началось в 1996 г. 4 зимних сезона мы путешествовали по Штатам. В конце весны возвращались в Швецию, так как у нас не оставалось ни копейки денег, и работали все лето и осень, чтобы накопить на очередной вояж за океан. Мы жили как ски-бамы — лыжники-бомжи. Путешествовали в старом, забавно и ярко раскрашенном вэне. Спали на диванах у друзей, так как своего дома не имели. Это было очень здорово. Мы познакомились со многими людьми. Хорошие времена были.
— Где обычно проходили этапы тура?
К.З.: Больше всего гонок было в Калифорнии и Колорадо. Но и на Восточном побережье бывали соревнования — и тогда нам предстояло провести много времени в пути. Но это было интересно. Когда у нас появлялось время, мы отправлялись во Флориду, в Мексику. Мы объездили там все.
— Вы участвовали в этом туре просто ради фана?
К.З.: Да. Конечно. Это же был горнолыжный тур. Мы любим горные лыжи во всех формах и вариантах. Три года мы гонялись в этом про-туре.
— Но это еще не был фрирайд?
К.З.: После третьего сезона, весной 1998 г., вернулись домой в Швецию — а там как раз проходил чемпионат Скандинавии по фрирайду, в местечке Риксгрансен. Мы отправились туда и там впервые и поучаствовали в соревнованиях по фрирайду. Начало было удачным — Сверр выиграл эти состязания, а я стал 3-м. Так мы успешно вошли в мир фрирайда. Нас сразу стали спонсировать. Следующей зимой мы опять поехали в США, но теперь уже участвовали в соревнованиях по ски-кроссу и фрирайду. Весь сезон провели в Штатах, а весной перебрались в Европу и занялись съемками. В 1999 г. сняли свое первое видео. С тех пор мы много снимались, делали фильмы со своими друзьями из Швеции, Норвегии, США, начали путешествовать по всему миру в поисках интересных мест для катания.
— Когда ты познакомился со Сверром?
К.З.: В 16 лет я поступил в горнолыжную академию. Там мы и познакомились. Сверр был уже на втором курсе.
— Академия находилась в твоем родном Раттвике?
К.З.: Нет, в Малунге, в горном регионе Швеции. Мыначали кататься вместе.
— И вместе решили отправиться в США?
К.З.: Да. Отчасти мы поехали туда потому, что система FIS не разрешает спортсмену самому ездить по этапам и участвовать в состязаниях — все надо делать через федерацию. А у шведской лыжной федерации было очень ограниченное число мест в Кубках мира и Европы. И мы поняли, что у нас будет больше шансов путешествовать по миру и открывать новые места, если мы все будем делать сами, нежели если будем бороться за место в сборной страны. Суть нашего «побега» заключалась в том, что мы на самом деле очень любили горные лыжи, и нам хотелось кататься, соревноваться — постоянно, настолько часто, насколько возможно. Мы были так рады, когда узнали о про-туре и поняли, что можем поехать в Штаты и участвовать в нем! В конце концов, благодаря этому мы увлеклись фрирайдом, а это, как ты знаешь, самое классное занятие на земле.:)
Сверр Лиликвист: Какое-то время мы занимались параллельно и фрирайдом, и ски-кроссом. Ски-кросс был некоей комбинацией рейсинга и фрирайда. В первые годы соревнования в этой дисциплине были весьма безумными. Не было такой четкой организации, правил. И, по сути, главное было не приехать первым, не стать самым быстрым, а просто получить удовольствие. Фан был сутью ски-кросса. Кстати, мы оба участвовали в трех или четырех X-Games, и у каждого есть медали этих состязаний. Об этом не стоит забывать.
— Кто был вашим главным соперником в ски-кроссе?
Оба, хором: Шон Палмер.
СЛ.: Были и шведские ребята, и другие сильные рай-деры. Джереми Нобис, братья Зах и Реджи Крист -быстрые парни... Энак Гаваджио.
— Чем вы занимались летом, чтобы заработать денег на зиму?
К.З.: Каждую весну мы оказывались на нуле. Чем только не занимались. Я работал продавцом в книжном магазине, официантом, барменом.
СЛ.: Я работал в отеле, в баре, был почтальоном. Это было особенно здорово. Рано встаешь, ездишь на велосипеде по городу, заодно тренируя ноги. И освобождаешься совсем не поздно.
— Ты работал вело-почтальоном в Стокгольме?
СЛ.: Да. Я работал и обычным почтальоном, и вело-курьером.
— А вэн на лето вы оставляли в штатах?
СЛ.: Да. Сейчас он уже сдан на металлолом. А в летние месяцы 1996-99 гг. наши калифорнийские друзья использовали его в серфовом лагере. Когда он был не нужен им, то стоял на заднем дворе дома одного нашего приятеля.
— Каковы были первые впечатления от США в целом и от первого зимнего сезона?
СЛ.: Я мало что знал о Штатах и местной горнолыжной индустрии. Первым впечатлением было время, которое мы тратили на переезды с места на место — час за часом мы мчались по прямым длинным дорогам. Швеция довольно маленькая страна. А территория США такая огромная! Там есть все: пляжи, горы, огромные равнины. Знакомство с этим ландшафтом, с этими бесконечными просторами было захватывающим. Но я не уверен, что хотел бы жить там. 3 месяца путешествий в вэне — вполне достаточно. А потом домой.
К.З.: Я вырос в маленьком городке, почти в лесу. В США все было для меня по-другому. В Швеции народ спокойный, тихий, мы не так много разговариваем. Я был удивлен, когда совершенно незнакомые люди начинали говорить со мной — и причем о любых вещах, сразу, без раскачки. Люди очень открытые, что называется open-minded. Конечно, это очень приятно, это здорово. Но это было так необычно для меня. Совершено новый опыт. Сейчас я уже побывал во множестве мест, я катался на лыжах на 5 континентах. Но тогда все было для меня в новинку. Я был удивлен, насколько люди американцы отличаются от людей шведов. Впрочем, чересчур много времени проводить в Штатах не так уж классно. Все-таки есть некое ощущение, что там все какое-то натянутое... Пластиковое. Дома все кажется более настоящим.
— Как вы нашли «вход» в лыжную тусовку?
СЛ.: Если говорить о фрирайде, то отношение к нему в США и Швеции совершенно отличаются. В Штатах люди живут горными лыжами. Тебе может быть 40, 50, 60 лет, и ты можешь работать инструктором или просто ездить от одних гор к другим. Ты можешь кататься на лыжах практически постоянно. В Швеции история другая. Ты можешь потратить пару лет на путешествия и катание, но потом ты должен пойти учиться или найти работу. Например, в той же Франции люди значительно больше посвящают себя лыжам и горам, некоторые — полностью, без остатка. Когда мы увлеклись фрирайдом, мы встретили таких людей и поняли, что фрирайд может быть твоей жизнью. Это очень здорово.
К.З.: Это не просто здорово, это супер круто! Если продолжить сравнения США со Швецией, то я бы хотел отметить, что в Новом Свете люди не так привязаны к месту. Если человек влюбился в горные лыжи, он просто переезжает жить на какой-нибудь курорт. И он всего себя посвящает лыжам, живет духом фрирайда. Фрирайд в Штатах становится для многих не просто развлечением, а настоящим стилем жизни. Мне это нравится.С. Л.: Прошлой зимой мы не снимались для нашей студии Swedish Posse, а работали с другой шведской компанией — Free Radicals. Собственно с сотрудничества с этими людьми и начались для меня ски-видео. И вот через 8 лет я снова работал с ними. Интересно, что в итоге получится. Премьера будет 7 ноября в Стокгольме. Возможно, этой зимой я буду работать с Free Radicals даже больше, чем в прошлом году.
— Когда вы показывали мне вашу слайд-презентацию, то указали на один кадр, с которого, можно сказать, началась ваша слава.
СЛ.: Да. Это был безумный прыжок. Кажется, это 1999 г. Я как раз впервые снимался для Free Radicals. А Александр Клун впервые работал фотографом. И это был наш первый совместный снимок. Прыжок получился очень длинным. С ним мы выиграли много призов. Журнал Powder признал этот прыжок лучшим прыжком года. Об этой фотографии много говорили во фрирайд кругах. Для того времени это был очень серьезный прыжок и необычный кадр. Он дал хороший старт нашей фрирайд карьере.
— Тебе удалось тогда приземлиться?
СЛ.: Приземлился на ноги, но повредил лодыжку. Крепление вырвало из лыжи. Я порвал связку, но кость не сломал. Вниз пришлось спускаться на подъемнике, а потом я пару недель провел в госпитале. Но ты все равно любишь прыгать — несмотря ни на что.
СЛ.: Да. Я люблю делать неожиданные, нестандартные движения. Всегда есть парни, которые могут прыгнуть мощней и дальше, чем я. Поэтому я не стараюсь выполнять какие-то рекордно большие прыжки. Но мне кажется, что во время спуска хорошо соединить в своей линии powder turns (повороты в целине), дуги на большой скорости, маленькие прыжки, большие прыжки — то есть все, что можно делать на склоне. Комбинация различных элементов — вот в чем красота.
— Я помню твой впечатляющий прыжок в Тине в 2000 г. на Чемпионате мира по фрирайду.
СЛ.: Шла последняя попытка финала. В лидерах я не значился, поэтому мне надо было сделать что-нибудь яркое и запоминающееся. По-моему, в той попытке я заработал самую большую сумму баллов, но для общей победы этого не хватило. Кай стал 2-м, а выиграл Райан Окден из Канады. А Герлан Шишри был дисквалифицирован...
СЛ.: Да, он уж слишком разошелся. Выехал за границы зоны катания.
— Насколько я помню, в этом был еще и своего рода протест?
СЛ.: Это была смесь протеста против организаторов с некоторой уверенностью, что ему все сойдет с рук, так как он выступал дома, в родном городе. Это, кстати, неплохо иллюстрирует одно из противоречий соревнований по фрирайду. Фрирайд не подразумевает большого количества правил и ограничений, они разрушают всю его суть.
— С той точки, на которой я стоял, не было видно, как ты приземлил этот большой прыжок...
СЛ.: На плоское. Кстати, возвращаясь к тому самому первому большому прыжку в 1999 г. Кай тогда стоял наверху и ждал своей очереди. Мы спускались с Гран-Монте в Шамони. Там от подъемника идет лестница, и она была забита людьми, потому что в тот день стояла отличная солнечная погода. Народ просто сидел и наслаждался видами. Когда все увидели мой прыжок и падение на приземлении, поднялся шум, все кричали: «А-а-а». Кай ничего не видел, но, стоя на вершине, услышал крики толпы. Раций у нас не было, и он не мог узнать, что же произошло.
К.З.: С тех пор мы всегда берем с собой рации. Сверр исчез из поля моего зрения, а потом я услышал эти крики. Я подумал: «Ну ладно, мне надо спускаться». Я не знал, что случилось, но звучало так, как будто произошло что-то неприятное. Я съехал очень осторожно. Так мы познакомились с большими горами. Съемки в Шамони... Это высокие Альпы, там ледники, крутые склоны. Мы поднялись наверх, съемочная группа дала сигнал, что все готово, и мы выложились более чем на 100%. Все на большой скорости. Никаких торможений. В больших горах надо быть умным. Мы многому научились за годы катания. У нас случалось немало жестких уборок, я как-то раз заработал сотрясение мозга. Но на этих падениях мы учились.
СЛ.: За год до этого я выиграл Scandinavian Extreme и получил приглашение на WESC (World Extreme Skiing Championship, Чемпионат мира по фрирайду), проходивший на Аляске. Поехал туда один. Тогда я еще ничего не знал о настоящих больших горах и не взял никакого снаряжения, кроме лыж и шлема. Чтобы меня допустили на старт, мне пришлось брать в аренду все необходимое лавинное и прочее оборудование. Все смотрели на меня и думали: «Это кто вообще такой?» Забавно об этом вспоминать. С годами мы многому научились.
— В каком году ты участвовал в WESC?
СЛ.: В 1999 г.
— Кай, а ты участвовал в WESC?
К.З.: Нет. Я остался в Европе. Когда мы начали сниматься в Шамони, я получил серьезный урок. В больших горах погода меняется очень быстро. От хорошего снега — к плохому. На солнце жарко, а когда оно уходит, наверху становится очень холодно. Состояние снега резко меняется. Я совершал длинный спуск, в конце слишком разогнался, неожиданно для себя выехал на жесткий снег и сильно упал. Выбил и сломал бедро, повредил колено на правой ноге. Сверр отправился на Аляску, а я — в госпиталь отремонтировать поломки. Это был хороший урок. Я стал учиться понимать горы и быть осторожным. Я начал изучать лавины, состояние снега...
— В 1999 г. во время съемок для Free Radicals вы впервые приехали в Шамони?
К.З.: Да.
СЛ.: Мы провели там порядка 6 недель.
— С кем из райдеров тогда познакомились?
К.З.: С Йеспером Ромбеком, Андреа Биннинг... Я уж не помню всех. Мы тогда были аутсайдерами. Конечно, мы встретили и французских лыжников. Бруно Компанэ, Стефан Дан, Арно Адам. Знак Гаваджио — с ним мы познакомились в Лез Арк. Я помню, в Ля Грав были ребята из Швеции.
СЛ.: Да-да, у основателя Free Radicals там есть шале. Его зовут Пеле Лонг. Вместе с Дагом Кумсом он организовывал в Ля Грав Steep Skiing Camps. Он до сих пор работает в Ля Грав. Еще там жили два парня, которые первыми из шведов получили французскую лицензию горных гидов. Пер Олафссон и Стефан Палм. Но лично мы с ними не знакомы.
— Как все-таки получилось, что вы стали кататься вместе и почти всегда путешествуете в паре?
К.З.: Во-первых, мы оба одинаково сильно любим горные лыжи. Когда ты катаешься и путешествуешь с другом, то у тебя как-то больше задора. Мы хорошо уживаемся.
СЛ.: Мы оба любим жизнь.
— А как вы договариваетесь со спонсорами? На переговоры тоже приходите вместе?
СЛ.: По-разному бывало. Кай первым начал работать с Salomon, я нашел другой бренд. Когда мы в 2002 г. организовали студию Swedish Posse, то начали искать спонсоров для съемок фильмов. И пришли к выводу, что для съемок собственного фильма нам удобней иметь общего спонсора. Например, сейчас мы оба сотрудничаем со Swatch, поэтому нам проще получить какие-нибудь деньги от этой компании на совместные поездки и съемки.
— А когда KASK из хобби превратилось в настоящую, профессиональную фирму по производству одежды?
К.З.: 2001 г.СЛ.: Тогда это была совсем маленькая компания. В первый год у нас было всего два варианта шапок. Они были ручной работы. Каждый год мы в два раза расширяли ассортимент.
— Как вы научились делать шапки?
СЛ.: Каждый шведский ребенок в школе занимается вязанием. Это никому не интересно, потому что скучно. Однажды мне захотелось сделать себе шапку, я всегда ходил в шапках. Я спросил у мамы, есть ли у нее спицы и прочие необходимые штуки. И она обучила меня основам вязания. А потом мы начали делать шапки, экспериментировали с цветами, формой. Шапка — хороший подарок. Мы останавливались у кого-нибудь в Штатах на неделю и в знак благодарности дарили самодельную шапку.
— Какие места катания наиболее впечатлили вас в Штатах?
К.З.: Джексон Хол. На мой взгляд, это, безусловно, лучшее место для фрирайда. На американских курортах обычно есть очень жесткие ограничения относительно того, где можно кататься, а где нельзя. Зоны катания ограничены веревкой, лыжный патруль следит за тем, чтобы народ не выезжал за эти ограждения. Слишком много правил. А в Джексон Хол разрешается выезжать за границы традиционной зоны катания. Там очень классное место. Есть хорошие лесные участки.
— У вас возникали какие-нибудь сложности с лыжными патрулями?
К.З.: Да не особо. Они нас не видели. Когда мы приехали в США, я не имел понятия, что в Калифорнии можно кататься. Это стало приятным сюрпризом. А однажды этап тура проходил в районе Великих озер, в Мичигане. Там нет гор. Мы гонялись на маленьком холме. Трассу проезжали за 17 секунд. Если сравнить такое катание с возможностями Шамони, то оно выглядит комично.
— Если говорить не только о США, но о мире в целом — где самое классное катание?
К.З.: Для меня самое замечательное место — это Аляска. Да, там есть трудности с погодой, но если выдается погожий день — то катание будет очень, очень хорошим.
— Где на Аляске ты катался?
К.З.: В Кордове, Валдезе и Хэйнсе.
— А ты, Сверр?
СЛ.: О, я был во многих местах на Аляске.
К.З.: Мы ездили туда 5 или 6 раз. Кстати, хороший рельеф есть и с канадской стороны.
— Хэйнс находится где-то на границе США и Канады?
СЛ.: Да. В 2003 г. там проходили соревнования Red Bull Snowthrill, в которых мы участвовали.
К.З.: Тогда было отснято много хороших кадров.
СЛ.: Да, было весело. Алекс Клюн тоже был там, я с ним выступал в одной команде — райдер и фотограф.
К.З.: Но самые красивые места для катания — это Линген и острова Лофотен в Норвегии. Вся прелесть в том, что там ты можешь спускаться по склону прямо до воды. В Лофотене можно из лодки выбраться на гору, подняться и съехать. Это необычно. Лодка в горных лыжах — это что-то странное, непривычное. В Лофотене горы как бы сливаются с океаном.
К.З.: В 2004 г. мы со Сверром снимались в Швейцарии для французской студии Nuit de la Glisse. Катались в массиве Монблана, но со швейцарской стороны, потому что туда можно добраться на вертолете. Нас было всего четверо — мы и два оператора. Это была великолепная неделя. Снег был отличным, у нас получались большие прыжки. Та поездка запомнилась нам всем. В один из дней мы прилетели наверх, нашли два кулуара, и каждый выбрал себе один. Оператор снимал с вертолета, дал отмашку, и мы оба стартовали одновременно, так как не могли видеть друг друга. И вот мы так же одновременно выезжаем на выполаживание и видим друг друга несущимися на одинаковой скорости. Это было суперклассно. Прелесть катания со Сверром заключается в том, что мы катаемся вместе уже 20 лет. Мы хорошо знаем друг друга, и у нас хорошо получается работать вместе в горах.
— Вы никогда не надоедаете друг другу?
К.З.: Мы со Сверром? Нет. Сверр сильный парень, он агрессивен в спорте, ему постоянно хочется что-то делать. И получается так, что он вдохновляет, подталкивает меня, а я, в свою очередь, его. Сверр классный лыжник, и когда я вижу, как он проезжает линию, я хочу проехать так же здорово. Именно так мы и заводим друг друга, стимулируем развитие друг друга. И это мне нравится.
СЛ.: Важной частью горных лыж является то, что ты катаешься с друзьями. Без друзей катание не будет приносить такого наслаждения. Если кататься одному, то удовольствия в два раза меньше. И прогрессировать намного легче, когда катаешься в компании. Друзья стимулируют друг друга. Катание с ними дает более интересный опыт, чем катание в одиночестве. И к тому же в больших горах просто необходимо быть в группе, чтобы смотреть друг за другом и в случае чего оказать помощь. В больших горах нельзя кататься в одиночку.
— Те первые съемки в Шамони с Free Radicals были вашим самым первым опытом катания в больших горах?
К.З.: Не совсем. Мы уже бывали в горах, катались в целине. Но тогда мы впервые участвовали в съемках, а они уже требуют немного другого уровня катания. Ты стоишь на макушке горы и ты хочешь не просто спуститься по склону, а проехать настолько хорошо, насколько можешь, ведь этот проезд снимается на камеру. Как мы уже говорили, та поездка нас многому научила. Нельзя все время выдавать 100% — необходимо учитывать состояние снега, и в зависимости от него иногда быть осторожней, не расходиться на полную катушку.
— С лавинами вам приходилось иметь дело?
К.З.: Лавины в больших горах сходят каждый день, но нам везло. Я один раз попал в лавину. Несколько раз мне удавалось уехать от них. В горах ты учишься на своем опыте. Если у меня есть нехорошее предчувствие, я не буду кататься. Важно быть живым на следующий день, чтобы можно было снова заниматься горными лыжами.
— Как развить это предчувствие опасности?
К.З.: Когда приезжаешь на курорт, надо поговорить с местными лыжниками. Ты смотришь на гору, прикидываешь, какое время года, каково состояние снега. И в первом спуске ты не пробуешь самую сложную линию. Начинаешь медленно, постепенно разгоняясь. Хорошо, если у тебя есть несколько дней. Тогда можно начать с простых спусков, с каждым разом усложняя линии. Так ты можешь увидеть, как ведет себя снег, какова его стабильность.
— Играет ли в подобных вопросах какую-нибудь роль внутренний голос? Ты с ним знаком?
К.З.: Я так скажу: каждый раз, когда ты не послушаешься внутреннего голоса, тебя ждут серьезные неприятности. Когда ты снимаешься для видео, это особенно актуально, так как сам факт съемок в определенном роде давит на тебе, от тебя требуется сделать больше, чем обычно. Но если состояние снега паршивое, ты не должен начинать спуск.
— Ты когда-нибудь говорил операторам: «Нет, я не буду здесь спускаться»?
К.З.: Да, каждую зиму. Я не тот человек, который готов пойти на все, что угодно. Сверр снимался в этом году в Майка Крик в Канаде для Nike, и там был плохое состояние снежного покрова...
СЛ.: Майка Крик — одно из лучших мест в мире, там прекрасный рельеф! На этих склонах открываются огромные возможности. В этом году там было очень красиво. Но слишком опасно, чтобы кататься. И мы ничего не могли сделать. Важно, чтобы команда не просто заботилась о безопасности райдера, а при наличии опасности вообще не разрешала ему кататься. В Майка Крик нечего делать без вертолета, и вертолетчики сказали нам: «Нет, ребята, кататься нельзя». Все решилось так просто. Я был очень расстроен, если честно.
— А ты бывал в ситуациях, когда именно сам говорил: «Нет»?
СЛ.: Да. Но бывали и случаи, когда я говорил: «Да». Конечно, ты пытаешься все рассчитать и минимизировать риск, но ты знаешь, что определенная его доля всегда присутствует на склоне. Даже если ты чувствуешь, что все очень и очень здорово, риск все равно есть. Иногда внутренний голос говорит тебе: «Да», — и ты начинаешь спуск. Иногда сложно определить, говорит ли тебе внутренний голос или это просто страх.
К.З.: День на день не приходится. Ты просыпаешься и чувствуешь себя хорошо, идешь на гору, смотришь на свою линию и у тебя возникают какие-то ощущения. Бывает, чувствуешь себя суперменом, способным сделать все. А порой появляются такие мысли: «Не, я лучше проеду простым вариантом, сделаю несколько паудер-тернов». Твои ощущения каждый раз меняются. И в них вплетается не только оценка или предчувствие лавинной опасности. Это просто какое-то общее ощущение. Фрирайд отличается от рейсинга тем, что он построен вокруг чувств. Иногда ты берешь и прыгаешь с высоких скал, потому что чувствуешь, что так надо, порой ускоряешься и едешь быстрее, а в другой раз соединяешь скорость и большие прыжки — и тогда ты герой.
— Да, вы нередко прыгаете с больших скал.
К.З.: Знаешь, я больше люблю такие скалы, с которых можно не просто сделать дроп, а именно пролететь вперед. Если при прыжке я теряю скорость и не могу с приземления уехать так же быстро, как спускался перед отрывом, то, значит, скала была чересчур высокой. Я хочу приземляться и плавно продолжать движение. Со скалы высотой больше 12 м приземлиться и легко уехать уже тяжело. Я лучше прыгну с 10-метровой скалы, сохраню скорость на приземлении и плавно уеду, нежели сигану с 20 метров и потеряю скорость. Приятно вылететь со скоростью со скалы. Если приземление удобное, ты везунчик, и тебе надо только доработать коленями и можно ехать дальше.
— Вы оба получали серьезные травмы после неудачных приземлений?
СЛ.: Нет, мне везло. У Кая было несколько неудачных падений. Первую операцию я сделал только этим летом. Да и то ничего сложного. У меня никогда не было серьезных травм коленей или спины.
К.З.: Мне пришлось делать одну серьезную операцию на колене и 4 небольших. Спина у меня побаливала уже лет 10, но я привык. Сейчас я чувствую себя хорошо, много тренируюсь.
— Давайте поговорим о тренировках. Чем и как вы занимаетесь?
К.З.: Я занимаюсь разными видами спорта. Мне приходится много работать в тренажерном зале. Я всю жизнь катаюсь на лыжах и с годами становлюсь старше, поэтому надо качаться, чтобы сохранять силу в теле. Так же я много катаюсь на велосипеде. На прошлых выходных мы катались на кроссовых мотоциклах, было весело. Этим летом я попробовал даунхилл на горном велосипеде, один раз скатился по трассе. В следующем году буду чаще им заниматься. Это очень классная вещь. И ты опять-таки находишься в горах.
СЛ.: Сейчас много времени уходит на KASK, если освобождается время, я иду в зал. Если бы его было больше, было бы здорово поехать куда-нибудь покататься на серфе. Когда ты проводишь б часов на воде, это очень качественная тренировка. И не надо таскать с собой кучу оборудования — нужна только доска.
— Ты уже пробовал серфинг?
СЛ.: Да, каждый год мы на пару недель едем покататься на серфе. В 40 минутах езды от Стокгольма есть одно место. Там сейчас немного прохладно, но зато осенью приходят хорошие волны, а кататься можно и в гидрокостюме. Серфинг эта игра с элементами, свобода, это очень вдохновляющее занятие. Я, правда, не ахти какой серфер, но это не страшно.
— Кай, а ты катался на серфе?
К.З.: Да, немного. Пару недель тут и там. На следующую неделю у нас запланированы съемки для TV: будем кататься на горном велосипеде, заниматься рафтингом, ски-туром и серфингом. И все в течение одной недели. Проедем через Швецию и Норвегию до Атлантического океана. Цель — в конце поездки посерфить на атлантических волнах. Я думаю, это будет очень интересное путешествие. Такие поездки, во время которых ты переезжаешь с места на место и занимаешься разными видами спорта, всегда приносят удовольствие. Вообще, когда ты всю жизнь занимался горными лыжами, здорово научиться какому-нибудь новому виду спорта. Мы уже освоили мотокросс, скейтбординг, серфинг, горный велосипед.
— Когда вы начали заниматься мотокроссом?
К.З.: 5-6 лет назад. Я никогда даже на обычном мотоцикле не сидел, и вот мы купили дертовые мотоциклы и начали кататься на кроссовых трассах. У одного нашего друга есть ферма, и он там построил отличную трассу с множеством трамплинов. Там очень прикольно. Для занятий мотокроссом нужна сила. Да и занятие любым новым видом спорта положительно сказывается на горнолыжном катании, так как учит тебя преодолевать страхи и атаковать.
— Есть какой-нибудь вид спорта, который вам нравится так же, как и горные лыжи?
СЛ.: Хм, нет. Горные лыжи — это лучшее.
К.З.: Я люблю открывать новые виды спорта. Это весело. Но лучше лыж нет ничего.
— А что такого особого в горных лыжах, что делает их лучшим видом спорта?
К.З.: Место действия — природа, очень красивая природа. И драматичная. В горах может быть холодно, ветрено, солнечно, жарко. И находиться в горах и заниматься там какими-либо активными видами спорта с друзьями — вот в чем прелесть. И еще есть элемент путешествия. Ты всегда должен куда-то поехать, чтобы покататься на лыжах, ты не можешь заниматься ими у себя во дворе. Ты едешь в горы, встречаешь там друзей, и вы вместе катаетесь в окружении чудесной природы. И каждый спуск — это новая линия, она никогда не похожа на предыдущую.
— Что ваши подруги думают о постоянных путешествиях, в которые вы отправляетесь? Они понимают эту вашу страсть?
К.З.: И да, и нет. Моя подруга понимала раньше, когда мы только познакомились, и я был спортсменом. Строить совместные планы довольно трудно. Я так много путешествую, и расписание моих поездок постоянно меняется. Но мы собираемся пожениться.
СЛ.: Да, спланировать что-то совместное очень тяжело, это основная проблема. Но когда я не в разъездах, я всего себя отдаю домашним делам. И тогда мы можем многими вещами заниматься вместе. 24 часа в сутки мы проводим вместе. Это не такое уж частое явление — обычно люди проводят 3-4 часа вместе, а остальное время сидят на работе или перед телевизором. Когда я бываю дома, я каждую минуту нахожусь рядом со своей девушкой. Девушки не любят, когда планы меняются. Если вдруг какая-нибудь из запланированных поездок в горы переносится на другое время, им это не нравится.
— Но катание-то круче, чем девушки?!
К.З.: Ха-ха, иногда да. Сложно сравнивать.;-)
— Ваши подруги катаются на горных лыжах?
К.З.: Да. Я встретил свою девушку в Шамони, днем она каталась, а вечером работала в баре.
— Она из Швеции?
К.З.: Нет, из Норвегии, из Осло. В Норвегии и Швеции люди довольно сходного характера, да и жизнь похожа.
— Сейчас она живет с тобой в Швеции?
К.З.: Нет, наоборот — я живу у нее в Осло. Весь этот год я жил в Осло.
— Всю зиму вы проводите вдали от дома. Как вы организовываете работу своей фирмы?
СЛ.: По телефону. Сейчас у нас есть пара помощников и ситуация будет становиться все лучше и лучше. Если компания будет развиваться, наверно, нам придется уделять ей больше времени и даже во время поездок несколько дней посвящать всяким телефонным переговорам, переписке по электронной почте.
— Вы планируете рост вашего дела?
СЛ.: Да. Когда-нибудь мы уже не сможем целиком отдавать себя лыжам. И тогда надо будет заниматься чем-то другим. Свое будущее мы связываем с KASK.
К.З.: С одной стороны, трудно заниматься компанией, когда ты столько времени путешествуешь. Но с другой — это вдохновляет. Мы ездим по всему миру, и когда делаем дизайн новых моделей, впечатления от поездок очень нам помогают.
— Вы сами делаете весь дизайн?
К.З.: Да, мы Сверром все делаем сами. Цвета, стиль, выкройка. Это веселое занятие. Сейчас мы видим будущее у нашей компании, и работа приносит нам особоеудовольствие.
— Почему ваша продукция так популярна в Японии?
К.З.: Отчасти за счет хорошей работы дистрибьютора. Но, с другой стороны, японцам просто нравятся наши шапки — их цвета, форма.
СЛ.: В наших шапках есть что-то детское. В Европе люди порой бывают слишком серьезными, чтобы оценить это. А в Японии народ проще в этом отношении. Сверр, ты как-то говорил мне, что планирует кататься на лыжах настолько долго, насколько возможно.
СЛ.: Да, это так. Наша лыжная карьера — это хорошая реклама для KASK. Горные лыжи — это наши корни, мы не можешь их забыть. Это я говорю своей подруге, когда она бывает недовольна, что я опять куда-то еду. Нет, правда. Я бы не смог придумывать все эти смешные, жизнерадостные дизайны шапок, если бы сидел дома. Катание в горах вдохновляет меня, оно необходимо мне.
— Как вы представляете себе покупателя вашей продукции?
СЛ.: Да в принципе любому человеку может понравиться наш товар. Мы не держим в голове какие-то возрастные группы, когда придумываем новые модели. Наш слоган — Live a little! Что значит — делай то, что хочешь, живи на полную, не упускай момент. Мне кажется, этот настрой заметен в наших шапках со всеми их забавными образами, цветовыми решениями.
— Недавно вы начали выпускать шлемы
К.З.: Да. И маски тоже. Также мы занимаемся футболками, носками, свитерами. Нам интересна и летняя линия одежды. Следующим летом мы начнем производить серфовые и обычные шорты, летние шапки. В шапках мы знаем толк. Склад у нас в Раттвике, моем родном городке. Оттуда мы рассылаем наши шапки во все спортивные магазины Швеции.
— Вы это делаете сами?
К.З.: Да. Мы получаем заказ, складываем шапки в коробку и отсылаем по почте в магазин. Вчера мы всю ночь потратили на сбор и упаковку заказов. Пока наш бизнес не назовешь большим. Может, если мы освоим российский рынок, дела пойдут в гору? (смеется)
— Какие материалы используете для шапок?
К.З.: Разные. Поначалу использовали акриловые ткани, сейчас перешли на виндстоппер, флис, шерсть, шелк. В зависимости от того, для чего предназначена шапка, мы используем разные ткани. Делаем шапки и для гор, и для города, соответственно, применяем разные материалы.
— Есть какие-нибудь специальные лыжные дизайны?
К.З.: Есть одна модель, но ее не назовешь сугубо лыжной. В наших шапках можно ходить 24 в сутки 7 дней в неделю.
СЛ.: У наших шапок веселый дизайн, радостные цвета. Каждый может носить их и делать это в такой манере, как захочет. Но, безусловно, они привлекают и рассчитаны в первую очередь на определенную группу людей, близких нам по духу. Как и ваш лозунг: "Узнавай своего". По шапке KASK.
— Как вы определяете спрос на вашу продукцию?
К.З.: С начала мы ничего не просчитывали. Мы вязали шапки, потому что нам это нравилось, потому что нас вдохновляли впечатления от новых мест, нам просто было приятно делать прикольные шапочки себе и друзьям. У нас за плечами нет никакого экономического образования или жилки бизнесменов. Мы и не особо стараемся лезть в эти дебри. Например, мы практически не проводим маркетинговых исследований рынка. Конечно, если компания будет расти, придется заниматься подобными вещами.
— Вы продаете весь товар, который производите? Или бывают остатки?
К.З.: Практически весь. Знаешь, мы довольно сумасшедшие ребята и не боимся придумать что-нибудь безумное, неординарное. И как раз модели с самыми сумасшедшими дизайнами продавать бывает непросто. Поэтому иногда немного остается. Но это бывает редко. Уже сейчас практически все наши шапки этого сезона проданы.
— Самые запоминающиеся моменты жизни.
К.З.: Я помню свое первое вертолетное катание. Это было на Аляске, в Валдезе. Там проходили соревнования, после которых я познакомился с группой, собиравшейся на хели-ски. Тогда я подумал: «Это может быть мой единственный шанс». Я взял все деньги, какие были, и заплатил за вертолет. Погода стояла отменная. Мы залетели на вершину и спустились по достаточно крутому не очень длинному кулуару. Снег был отличным, и ребята разрешили мне ехать первым. Я посмотрел вниз — все белое, прекрасное, нетронутое. Прежде я никогда не был в такой ситуации. Все подбадривали меня: «Да, да, весь этот снег твой!» Я подумал: «Ого, никогда ничего не будет круче этого дня!» Я стартовал, и ни о чем уже не думал. Я просто не знал, о чем можно думать в такой момент, а только хотел поймать это неописуемое чувство восторга. Когда я выехал на пологое место и остановился, я просто закричал в порыве эмоций.
— С кем ты тогда летал?
К.З.: Обычно на Аляске мы летаем с Дином Камминг-сом, но тогда, насколько помню, с моей группой был Дейв Сванвик. Точнее, было два гида. «Свани», а как звали второго, не помню. Дейв классный лыжник.
— Еще о каких-нибудь интересных моментах можешь вспомнить?
К.З.: Как-то раз мы со Сверром поехали в Джексон Хол сниматься для Swedish Posse. Погода стояла паршивая, сыпал снег, снимать было не очень удобно. Наконец, прогноз пообещал солнечный день. В Джексон Хол есть своя студия TGR Movie (Teton Gravity Research), и мы сразу поняли, что, если, действительно, придет хорошая погода, то будет настоящая гонка за местами для съемок. Поэтому мы встали пораньше и поднялись на вершину вместе с лыжным патрулем. Подождали, пока откроют склоны, и сразу стартовали. Чтобы получить хорошую линию, надо было все делать очень быстро. В итоге мы успели первыми раскатать все снежные поля и опрыгать все крутые скалы — прямо под носом у ребят из TGR. Было прикольно.
— Кай, чем ты занимался этим летом?
К.З.: В конце июля в составе команды Salomon я ездил в Чили тестировать новые лыжи. Здорово участвовать в работе над совершенствованием лыж, одежды. Новая мужская модель называется Show gun, а женская — Geisha. В них используется много новых материалов. Это универсальные all mountain лыжи. Нам повезло с погодой, состояние снега было очень хорошим. Мы катались каждый день. Более того, даже жили в палатке на горе. Однажды за ночь выпало 20 см снега. Классное чувство, когда ты вылезаешь из засыпанной палатки.
— А где вы катались?
К.З.: Не помню, как называется место. Там нет никаких курортов, это самая настоящая глушь. Мы прилетели в город Консепсьон, оттуда на автобусе ехали 3-4 часа до гор. Получилось интересное путешествие.
— Помимо этих тестов, что еще ты делал этим летом?
К.З.: Было много работы в KASK. Также я проводил время с будущей женой.
— Как ее зовут?
К.З.: Бенедикта. Скоро мы на 2 две недели поедем на Гавайи. Будем кататься на серфе, бродить по лесам.
— А как же работа в KASK?
К.З.: Какое-то время мы вкалываем, а потом отдыхаем. Я люблю много работать, а потом уехать куда-нибудь. Также я много тренируюсь летом. Это важно. У меня было столько травм колен, что мне надо тренироваться каждый день. Этим летом я часто тренировался два раза в день. Тренажерный зал, велосипед, бег. Хотя бегаю я теперь не очень много, так как колени устают. Чтобы подойти к сезону готовым, надо много тренироваться. К рождеству я должен быть в форме, чтобы хорошо кататься в течение 6 следующих месяцев. У меня есть проблемы с коленями и спиной, и если я не буду тренироваться летом и осенью, то просто не смогу кататься на лыжах. А я хочу ездить быстро и прыгать с высоких скал! Поэтому мне надо быть супер сильным. Таким, как Карелин! (смеется)
— Ты доволен своей карьерой?
К.З.: В последние годы я здорово выступал в соревнованиях. Два года подряд выиграл Big Mountain Pro, побеждал на Verbier Xtreme — в 2006 и 2008 гг., а в 2007 г. стал 2-м. В прошедшем сезоне я участвовал в 6 стартах и выиграл 3 из них. Другие 3 раза я падал.
— То есть ты либо падаешь, либо побеждаешь.
К.З.: Ага (смеется). Я выкладываюсь на полную.
СЛ.: Обычно я хотя бы раз выбираюсь куда-нибудь покататься, но в этом году все лето провел дома. Мне важно было устроить себе большой перерыв, чтобы сохранить мотивацию и провести время с подругой и семьей.
— Значит, летом ты вообще не катался?
СЛ.: Последний раз я стоял на лыжах в середине мая, когда участвовал в Scandinavian Extremes в Рикс-грансене. Это было подходящее время для завершения сезона.
— Какой результат показал?
СЛ.: Занял 5-е место. Было весело. Эти состязания открыты для всех, поэтому каждый должен пройти квалификацию. В этом году участвовало около 150 человек. Было непросто, но прикольно.
— А какой формат у этих оревнований
СЛ.: В этом году состязания проходили в два раунда. Качество снежного покрытия было плохим, поэтому больше двух раундов провести не удалось. Склоны были недлинными, но крутыми. Мне понравилось.
— Кто тебя опередил?
СЛ.: Хенрик Виндстед стал победителем. Кто занял другие призовые места, я сейчас уже не помню, но в топ-50 были одни шведы. 4-е место завоевал Йес-пер Ронбек, бывший могулист, талантливый парень, очень сильный лыжник.
— Как оцениваешь прошедший сезон в целом? Мы уже спрашивали тебя об этом, но это было сразу по окончании сезона. Может быть, сейчас твои оценки как-то изменились?
СЛ.: Сезон нельзя назвать удачным, но в целом все прошло нормально. Я участвовал в соревнованиях, но прошлогодняя травма ноги мешала мне выступать в полную силу. Психологически было трудно раскрепоститься и кататься на 100 процентов. Поэтому в соревнованиях у меня были средние результаты. Помимо состязаний, я участвовал в съемках для Nike, компании, которая меня спонсирует. Видео называется Nike Sweetspots, его можно посмотреть на сайте www.nikeacg.com — там много роликов с каждым участником команды. Также я снимался для шведской студии Free Radicals.
— А где проходили съемки для Free Radicals?
СЛ.: В Швейцарии в Энгельберге, а потом на севере Швеции рядом с маленьким городком Борьяфьель. Там живет всего 40-50человек.
— Какие соревнования прошедшего сезона запомнились больше всего?
СЛ.: Я думаю, Xtreme Verbier. Я здорово проехал, сделал прыжок. У нас с Каем были практически идентичные линии. Он стартовал раньше, и я сверху видел, что он едет очень хорошо, но из заключительного прыжка он не выжал максимум, и я решил сделать лучше, чем он. Но упал. А Кай выиграл соревнования. Иногда между успехом и неудачей очень тонкая грань. Еще мне понравились Big Mountain Pro, было весело путешествовать по Европе.
— Но давай все же вернемся к лету. Ты провел его в Стокгольме?
СЛ.: Да. Занимался своим домом, а так же сделал небольшую операцию на больной лодыжке. Теперь она меня не беспокоит. Кроме того, я рыбачил. Мне нравится рыбалка во всех ее вариантах. Ну и, конечно, много тренировался, чтобы подойти к зиме в хорошей форме.
— В чем заключаются твои обычные тренировки летом?
СЛ.: Я много катаюсь на горном велосипеде в лесопарках Стокгольма. Три раза в неделю хожу в тренажерный зал. Еще люблю кататься на кроссовом мотоцикле.
— Ты сказал, что занимался обустройством дома. Переехал в новый дом?
СЛ.: Нет, у меня все тот же маленький дом в 25 минутах от центра Стокгольма.
— Живешь там с подругой?
СЛ.: На самом деле сейчас мы снимаем квартиру в Стокгольме. Возможно, в будущем будем постоянно жить в нашем доме, но пока это только летняя резиденция.
— А где живут твои родители?
СЛ.: У них дом недалеко от нашего летнего домика. Там я вырос.
— Какие упражнения ты делаешь в зале?
СЛ.: Я работаю надо всем телом. Особый упор делаю на мышцы спины, живота и ноги. В принципе ничего особенного в моей подготовке нет — просто традиционная работа с железом. В молодости я занимался спортивными лыжами, поэтому знаю, как надо профессионально тренироваться в зале. Конечно, сейчас я не так жестко тренируюсь, но делаю все классические вещи.
— А растяжкой занимаешься?
СЛ.: Да. После каждой тренировки делаю растяжку. Но на самом деле я должен больше времени посвящать растяжке. Пока мне везет, у меня не было серьезных травм.
— Ты думаешь, это связано с тем, что у тебя хорошая растяжка?
СЛ.: В детстве я занимался гимнасткой, и это научило меня правильно падать. Когда я падаю, то знаю, что и как делать, как сгруппироваться, чтобы избежать травм.
— А утреннюю зарядку делаешь?
СЛ.: Нет. Зато прошлым летом я прыгал с трамплина в воду на лыжах, чтобы почувствовать контроль над телом. Это удобно. Можно пробовать новые трюки. Даже если ты не часто будешь исполнять эти элементы на склонах, твое тело все равно будет знать, каким должно быть его положение в воздухе. Такие тренировки также хороши для развития гибкости и пластики.
— Плаванием занимаешься? Для восстановления после тренировок или просто ради удовольствия?
СЛ.: Да, но, если честно, я не люблю плавать. Когда мне было 16 лет, и я занимался в лыжной академии, мы плавали каждую неделю, и мне это не нравилось.
— Но вот рыбалку любишь.
СЛ.: Да, рыбалка — это здорово. Это не тренировка, конечно. Но помогает расслабиться.
— Ты рассказывал, что рыбачишь чуть ли не в самом Стокгольме.
СЛ.: Да, весной и осенью можно поймать довольно больших рыб.
— Я слышал, что ты немного увлекаешься парусным спортом?
СЛ.: Да, у меня есть небольшой опыт. У моих друзей есть океанский тримаран, иногда они зовут меня походить с ними. Однажды мы перегоняли его через Балтику в Копенгаген... Эти суда развивают невероятную скорость, они могут идти быстрее моторной лодки. У них три узких корпуса — средний побольше, и два по бокам. И парус. А пространство между корпусами затянуто только тонкой сеткой. Когда ты идешь в сильный ветер, то фактически висишь над водой — между тобой и водой лишь эта сетка. Очень сильное ощущение скорости. Практически как полет. Но на лыжах все равно круче!
— Ты собираешься приехать на российский этап Freeride World Tour?
СЛ.: Тут забавная история, почти интрига. Кая спонсирует Salomon и для них самой важной частью сезона являются съемки для Matchstick Productions. Если сроки съемок совпадут с датой российского этапа, Кай не поедет в Россию, а по рейтингу я как раз займу его место. Если же он сможет приехать к вам, то тогда у меня не получится, потому что я не буду проходить по рейтингу. Вообще, в этом году в туре будет много шведов. Хенрик Винстед, разумеется. И еще два парня, прошедшие из квалификационного тура.
— Когда ты начинал заниматься горными лыжами, а потом фрирайдом, у тебя были кумиры?
СЛ.: Трудно сказать, пожалуй, нет...
— Что, даже Ингемар Стенмарк не вдохновлял тебя?
СЛ.: О, Стенмарка нельзя назвать кумиром — он был нашим Богом! Я думаю, именно благодаря ему в Швеции столько людей занимаются горными лыжами. Он был в горных лыжах такой же великой фигурой, как Бьорн Борг в теннисе. Когда шли трансляции этапов Кубка мира, учитель отменял урок, приносил в класс телевизор и все смотрели соревнования. И так делали по всей стране. Все смотрели каждый старт. Однажды это стоило моей семье больших финансовых потерь. У моего отца был спортивный магазин. И как-то раз у него украли все велосипеды, которые стояли позади магазина. Вся Швеция знала, что в тот день будет этап Кубка мира, Стенмарк выйдет соревноваться, и в 13:00 начнется прямая трансляция второй попытки. Воры были в курсе, что все работники магазина будут смотреть соревнования по телевизору. Поэтому они спокойно подъехали на грузовике, загрузили туда все велики и уехали никем незамеченными. Эта история показывает, кем был Стенмарк для шведов.